Неточные совпадения
Иногда случается
человеку во сне увидеть что-то подобное, и с тех пор он уже во всю жизнь свою
грезит этим сновиденьем, действительность для него пропадает навсегда, и он решительно ни на что не годится.
— Это денег-то не надо! Ну, это, брат, врешь, я свидетель! Не беспокойтесь, пожалуйста, это он только так… опять вояжирует. [Вояжирует — здесь:
грезит, блуждает в царстве снов (от фр. voyager — путешествовать).] С ним, впрочем, это и наяву бывает… Вы
человек рассудительный, и мы будем его руководить, то есть попросту его руку водить, он и подпишет. Принимайтесь-ка…
Но пароксизм бешенства заметно проходил. Слезы мешались с проклятиями и стонами, пока не перешли в то тяжелое, полусознательное состояние, когда
человек начинает
грезить наяву.
В важные эпохи жизни, иногда, в самом обыкновенном
человеке разгорается искра геройства, неизвестно доселе тлевшая в груди его, и тогда он свершает дела, о коих до сего ему не случалось и
грезить, которым даже после он сам едва верует. Есть простая пословица: Москва сгорела от копеешной свечки!
Семен Иванович машинально делал усилие привстать и присоединиться законным образом для составления напитка, но тут же впадал в усыпление и
грезил, что уже давно сидит за чайным столом, участвует и беседует, и что Зиновий Прокофьевич успел уже, пользуясь случаем, вклеить в разговор какой-то проект о золовках и о нравственном отношении к ним различных хороших
людей.
Молодой
человек был смущен не меньше Татьяны Андревны. Мнет соболью свою шапку, а сам краснеет. Не спал, не
грезил — и вдруг очутился середь красавиц, каких сроду не видывал, да они же еще свои
люди, родня.
…это было безбожно, это было беззаконно. Красный Крест уважается всем миром, как святыня, и они видели, что это идет поезд не с солдатами, а с безвредными ранеными, и они должны были предупредить о заложенной мине. Несчастные
люди, они уже
грезили о доме…
И Достоевский в Легенде раскрывает картину социальной утопии, которая повторяется у Шигалева и повсюду, где
грезит человек о грядущей социальной гармонии.
И скоро мое движение вперед приобрело все черты долгого и однообразного сна, покорной и безнадежной борьбы с неодолимым пространством; так, вероятно,
грезят измученные оглохшие лошади к концу далекого пути и те особенные
люди, что ходят из конца в конец земли и тягучим ритмом своих шагов гасят сознание жизни.
Но
человек не слышал и молчал, и вдохновенным было светлое лицо его. Он
грезил дивными грезами светлого, как солнце, безумия; он верил — верою тех мучеников, что всходили на костер, как на радостное ложе, и умирали, славословя. И любил он — могучей, несдержанной любовью властелина, того, кто повелевает над жизнью и смертью и не знает мук трагического бессилия человеческой любви. Радость, радость, радость!